В первом веке до нашей эры жил в Риме богач Меценат (между 74 и 64 — 8 гг. до н. э.). Он служил при дворе императора Августа, был умелым дипломатом и ловким политиком. Но, главное, Меценат был ценителем искусства и оказывал покровительство поэтам, художникам и артистам: помогал им деньгами, давал работу, приглашал на пиры. И именно этим обессмертил свое имя. Со временем меценатами стали называть всех богатых людей, помогающих искусству.
В России меценатство имеет давнюю традицию, уходящую корнями в глубь
истории. Русские цари, князья и вельможи издавна покровительствовали строителям
храмов и дворцов, живописцам-богомазам, составителям летописей и хроник, книгопечатникам и ученым.
Большое значение в истории русского меценатства имели преобразования Петра 1. Богатые сподвижники царя - реформатора не только поддерживали русские таланты, но и знакомили соотечественников с достижениями западноевропейского искусства, науки, общественной мысли.
В городских дворцах и загородных "родовых гнездах" известнейших русских фамилий на протяжении нескольких поколений собирались высокохудожественные предметы декоративно-прикладного искусства, живописные полотна, скульптура, формировались обширные библиотеки. Коллекции Шереметевых, Барятинских, Юсуповых, Мещерских, Бело-сельских-Белозерских, Тенишевых и других дворянских родов были знамениты на всю Европу.
Меценатство в России всегда имело одну важную особенность: поддерживали ли русские богачи отечественных художников или распространяли на родине достижения мировой культуры — действовали они в первую очередь на пользу Родины и Отечества. То есть заботились не только о великолепии собственного двора и благополучии художников, но и—прежде всего — об укреплении русского государства и русского национального духа. |
Развитие меценатства в России всегда было тесно связано с ростом национального самосознания. Однако массового характера меценатство не имело, да и не могло иметь, ведь это могли себе позволить лишь немногие богатые люди.
Это были яркие, выдающиеся личности. Их деятельность в искусстве и науке носила отпечаток их вкусов, пристрастий, характеров...
Поэтому мы можем смело сказать: история меценатства в России — это прежде всего история личностей, русских людей — выходцев из дворянства и купечества, посвятивших себя благородному делу. Вот почему нам так важно "вызвать из тьмы
былого хотя бы некоторых из них: родовитых аристократов и нуворишей,
изощрённых ценителей и дилетантов-самоучек, несших свет культуры и просветительства в Россию.
История русского меценатства знала два наиболее значительных излета. Первый был связан с ярким расцветом дворянского коллекционерства и собирательства художественных ценностей. Он охватывал, прежде всего, период со второй половины XVIII в. по первую половину XIX в., в особенности времена Екатерины II и Александра I. Второй, более значительный по своим масштабам и широте период был связан с купеческим меценатством и приходился на вторую половину XIX — начало ХХ в.
Имена "русских Медичи" —П. М. Третьякова, К. Т. Солдатенкова , П. И. Щукина, С. Й. Мамонтова, А. П. Бахрушина, С. Т. Морозова — были у всех на слуху. Это было время удивительного возрождения отечественного искусства, в чем-то действительно созвучного эпохе итальянского Ренессанса.
Расцвет дворянского меценатства приходится на "век Екатерины", век "просвещенного абсолютизма". Дворяне были тогда самым богатым сословием. В домах русской знати, которая зачастую не понимала ничего не только и классической, но и в родной, русской древности, не знала толку 8 живописи, можно было встретить редкостные коллекции. Здесь были и античные "мраморы", и древнерусские рукописи, и картины западноевропейских мастеров. "Можно подумать. — писал английский путешественник Кларк, побывавший в России в последние годы XVIII в., — что русские богачи обобрали всю Европу для составлении своих замечательных коллекций".
Царствование Екатерины II было ознаменовано еще и тем, что щедрые ее награды стали основой баснословных богатств многих семейств.
Сразу же после восшествия на престол государыня вознаградила наиболее заметных участников переворота 28 июня 1762 г., содействовавших ее воцарению. Были среди них братья Орловы, чьи богатства в первые годы царствования Екатерины возросли неимоверно. Самой яркой и заметной личностью среди пятерых братьев был Григорий Григорьевич Орлов J (1734—1783) — граф, впоследствии светлейший князь.
В 1770 г. императрица пожаловала Григорию Орлову Гатчину, принадлежавшую ранее
Петру III. На устройство имения были потрачены громадные средства, и вскоре весь
Петербург заговорил о Гатчине как о чем-то невиданном, а приезжавшие в Россию иностранцы спешили взглянуть на чудо комфорта и роскоши.
Сама государыня называла Орлова гатчинским помещиком. В его имении
знаменитый Растрелли выстроил роскошный дворец с башнями, а для разбивки парка были выписаны лучшие садовники Англии. Будучи неучем, Орлов любил потолковать о физике и астрономии, был основателем старейшего русского ученого общества (Вольного экономического).
Еще один "покровитель муз" екатерининского времени — князь Александр Андреевич Безбородко, статс-секретарь государыни по "принятию челобитен", генерал-майор, а впоследствии и государственный канцлер Российской империи, бывший крупным коллекционером и меценатом. На его средства был основан музей в г. Нежине. Ему принадлежала картинная галерея исключительной ценности, какую, по словам знатоков, едва ли когда удавалось собрать частному лицу. Ныне большая часть картин из коллекции Безбородко находится в Государственном Эрмитаже.
Меценатством и благотворительностью была известна и фамилия Демидовых.
Потомки тульского оружейника Никиты Демидовича Демидова (1656—1725), получившего дворянство при Петре 1, славились как своим богатством, так и эксцентричностью поведения.
Так, Никита Акинфиевич, внук Никиты-оружейника, хоть и состоял в переписке с Вольтером, но был жесток и своенравен: иностранцев, не угодивших ему, записывал в крепостные, а изящную француженку, приехавшую на Урал "веселой гостьей", рассердившись, велел выдрать кнутом и выдал замуж за крестьянина.
Брат Никиты Акинфиевича, Прокофий, слыл большим чудаком. Когда в моду вошли очки, Прокофий Акинфиевич надел их не только на слуг, но и на собак и лошадей. А однажды разгневавшись на одну из своих "дочерей, пожелавшую выйти замуж только за дворянина, велел написать на воротах объявление; "У меня есть дочь-дворянка, не желает ли кто на ней жениться?" Проходивший мимо чиновник сделал предложение и в тот же день был обвенчан с несчастной.
Эта дикие выходки сочетались у Демидовых с неслыханной щедростью и настоящим подвижничеством на благо Отечества. Так, Прокофий Демидов дал полтора миллиона рублей на обустройство Петербургского коммерческого училища, больше миллиона рублей —на учреждение воспитательного дома в Москве, более ста тысяч — на народные училища и сто тысяч — на строительство Московского государственного университета.
Племянник Прокофия Демидова, Николай Никитич (1773—1828), долгое время
был посланником во Флоренции. Там он собрал великолепную коллекцию живописи от француза Грезе до русского портретиста Матвеева. Эту коллекцию,
равно как и собрание древностей из Геркуланума и Помпеи, он привез в Петербург.